Гляжу из окна я вдоль окон:
здесь — голос мне слышится пылкий
и вижу распущенный локон…
Там вижу в окне я бутылки…
В бутылках натыкана верба.
Торчат ее голые прутья.
На дворике сохнут лоскутья…
И голос болгара иль серба
гортанный протяжно рыдает…
И слышится. «Шум на Марица…»
Сбежались А сверху девица
с деньгою бумажку бросает.
здесь — голос мне слышится пылкий
и вижу распущенный локон…
Там вижу в окне я бутылки…
В бутылках натыкана верба.
Торчат ее голые прутья.
На дворике сохнут лоскутья…
И голос болгара иль серба
гортанный протяжно рыдает…
И слышится. «Шум на Марица…»
Сбежались А сверху девица
с деньгою бумажку бросает.
Утешены очень ребята
прыжками цепной обезьянки.
Из вечно плаксивой Травьяты
мучительный скрежет шарманки.
Посмотришь на даль — огороды
мелькнут перед взором рядами,
заводы, заводы, заводы!..
Заводы блестят уж огнями.
Собравшись пред старым забором,
портные расселись в воротах.
Забыв о тяжелых заботах,
орут под гармонику хором.
( 1903. Андрей Белый )
прыжками цепной обезьянки.
Из вечно плаксивой Травьяты
мучительный скрежет шарманки.
Посмотришь на даль — огороды
мелькнут перед взором рядами,
заводы, заводы, заводы!..
Заводы блестят уж огнями.
Собравшись пред старым забором,
портные расселись в воротах.
Забыв о тяжелых заботах,
орут под гармонику хором.
( 1903. Андрей Белый )
Милая Химера.
Эта тема снова тебе - в подарок.
Прочла вот:
*И очень часто мне снится мой старый дворик. Я хочу туда.*
Послушала...
Занятно, но я слушала эту песню впервые.
Да ещё в таком - почти экзотическом - исполнении.
Я у В. Резникова с трудом помню дурацкую совершенно
Я у В. Резникова с трудом помню дурацкую совершенно
песенку про каких-то дурацких динозавриков.
А эта песня - славная такая.
А эта песня - славная такая.
Слушаем?
Грустим, светло ностальгируем?
Ну и стихи к теме и по теме - само/собой -
Серебряного Века - авторов ...
«Мой дворик»
Музыка - В. Резников.
Слова - В. Резников и Ю. Бодров.
Исп. - Тынис Мяги.
Грубой жизнью оглушенный,
Нестерпимо уязвленный,
Опускаю веки я —
И дремлю, чтоб легче минул,
Чтобы как отлив отхлынул
Шум земного бытия.
Лучше спать, чем слушать речи
Злобной жизни человечьей,
Малых правд пустую прю.
Всё я знаю, всё я вижу —
Лучше сном к себе приближу
Неизвестную зарю.
Нестерпимо уязвленный,
Опускаю веки я —
И дремлю, чтоб легче минул,
Чтобы как отлив отхлынул
Шум земного бытия.
Лучше спать, чем слушать речи
Злобной жизни человечьей,
Малых правд пустую прю.
Всё я знаю, всё я вижу —
Лучше сном к себе приближу
Неизвестную зарю.
А уж если сны приснятся,
То пускай в них повторятся
Детства давние года:
Снег на дворике московском
Иль — в Петровском-Разумовском
Пар над зеркалом пруда.
(12 октября 1921.
Москва. Владислав Ходасевич)
К любому из нас
Приходит тот час,
Когда стоит подвести итог
И понять, что детства срок,
Увы, истек.
Приходит тот час,
Когда стоит подвести итог
И понять, что детства срок,
Увы, истек.
Ты, дворик, меня прости,
Что дальние ждут пути,
За меня никто не сможет
Их пройти.
Что дальние ждут пути,
За меня никто не сможет
Их пройти.
Как будто в кино,
Увижу во сне
Старый столик посреди двора,
Стариков, что в домино
Стучат с утра.
Увижу во сне
Старый столик посреди двора,
Стариков, что в домино
Стучат с утра.
Услышу ночной порой
Я голос такой родной,
Он зовет, зовет, зовет
Меня домой.
Я голос такой родной,
Он зовет, зовет, зовет
Меня домой.
Мой маленький дворик,
Ты очень мне дорог,
Я по тебе буду скучать.
Ты очень мне дорог,
Я по тебе буду скучать.
И будут мне сниться
Моих друзей лица…
Скорее дай руку – и прощай!
Моих друзей лица…
Скорее дай руку – и прощай!
Дарю сразу всем
Хоккейный свой шлем,
Быстроногий свой велосипед
И транзистор, что порой
Включал чуть свет.
Хоккейный свой шлем,
Быстроногий свой велосипед
И транзистор, что порой
Включал чуть свет.
Сейчас допою – и вам
Гитару свою отдам –
Вспоминайте обо мне
Хоть иногда…
Гитару свою отдам –
Вспоминайте обо мне
Хоть иногда…
Мой маленький дворик,
Ты очень мне дорог,
Я по тебе буду скучать.
Ты очень мне дорог,
Я по тебе буду скучать.
И будут мне сниться
Моих друзей лица…
Скорее дай руку – и прощай!
Моих друзей лица…
Скорее дай руку – и прощай!
Мой двор, как гнездо,
А я, как птенец,
Улечу сегодня из него…
Ведь начало и конец
Есть у всего.
Разлука приходит пусть,
Но я вам, друзья, клянусь:
Я вернусь! Мой дворик,
Я к тебе вернусь.
Но я вам, друзья, клянусь:
Я вернусь! Мой дворик,
Я к тебе вернусь.
Мой маленький дворик,
Ты очень мне дорог,
Я по тебе буду скучать.
Ты очень мне дорог,
Я по тебе буду скучать.
И будут мне сниться
Моих друзей лица…
Скорее дай руку – и прощай!
Моих друзей лица…
Скорее дай руку – и прощай!
(проигрыш)
Мой маленький дворик,
Ты очень мне дорог,
Я по тебе буду скучать.
Ты очень мне дорог,
Я по тебе буду скучать.
И будут мне сниться
Моих друзей лица…
Скорее дай руку – и прощай!
Моих друзей лица…
Скорее дай руку – и прощай!
Мой маленький дворик,
Ты очень мне дорог,
Я по тебе буду скучать.
Ты очень мне дорог,
Я по тебе буду скучать.
И будут мне сниться
Моих друзей лица…
Скорее дай руку – и прощай!
Моих друзей лица…
Скорее дай руку – и прощай!
Мой маленький дворик,
Ты очень мне дорог,
Я по тебе буду скучать.
Ты очень мне дорог,
Я по тебе буду скучать.
И будут мне сниться
Моих друзей лица…
Скорее дай руку – и прощай!
Моих друзей лица…
Скорее дай руку – и прощай!
Вот.
Химера, послушала я эту песенку и сразу же
вспомнила великолепную живопись и графику
Украинской художницы Татьяны Поповиченко.
У неё на полотнах дворики - Одесские...
Но, чесслово - уверена, все мы ( которые родом - из детства (с) ) найдём в этих сюжетах своё - родное; знакомые черты (с) своего маленького дворика... где - соседи и соседки, милых друзей лица, звон гитар ... угу ...- ... там- ... на дворике сохнут лоскутья …
Славно, да?
Славно, да?
«Поповиченко Татьяна Геннадиевна родилась в 1961 г. в Одессе (Лузановка).
В 1981 г. окончила ОГХУ им. М.Б. Грекова (преподаватели Ю.А. Коваленко, С.И. Лукин).
С 1982 г. — участвует в выставках.
Выставки за рубежом: 1995 - Франция, Сент-Жюльен-эн-Женевуа; 1996, 1997, 1998, 1999, 2000, 2005 - Бельгия, Мелехен; 2000 - Венгрия, Будапешт.
Одесские выставки: Выставочный зал Союза художников; Музей западного и восточного искусства; Одесский художественный музей; Одесский литературный музей.
Галереи: «Белая луна»; «Ракурс»;
Галерея Всемирного клуба одесситов.
Были выставки в Измаиле, Киеве, Житомире.
Работы находятся во многих странах Европы,
Были выставки в Измаиле, Киеве, Житомире.
Работы находятся во многих странах Европы,
в США, Израиле, Австралии и странах СНГ.»
«Татьяну Поповиченко называют продолжательницей «одесского мифа». В своих очень узнаваемых работах ей удается передать непостижимую (как выразилась сама художница — «архаическую») атмосферу старых одесских двориков.
Ее картины — особый, фантастический и в тоже время очень земной, реальный мир, наполненный светом и красками. Все здесь дышит иронией и сарказмом старой Молдаванки, такой, какой ее помнят бабушки и дедушки сегодняшних одесситов.»
Заброшенный дом.
Кустарник колючий, но редкий.
Грущу о былом:
«Ах, где вы — любезные предки?»
Из каменных трещин торчат
проросшие мхи, как полипы.
Дуплистые липы
над домом шумят.
И лист за листом,
тоскуя о неге вчерашней,
кружится под тусклым окном
разрушенной башни.
Кустарник колючий, но редкий.
Грущу о былом:
«Ах, где вы — любезные предки?»
Из каменных трещин торчат
проросшие мхи, как полипы.
Дуплистые липы
над домом шумят.
И лист за листом,
тоскуя о неге вчерашней,
кружится под тусклым окном
разрушенной башни.
Как стерся изогнутый серп
средь нежно белеющих лилий —
облупленный герб
дворянских фамилий.
Былое, как дым…
И жалко.
Охрипшая галка
глумится над горем моим.
Посмотришь в окно —
часы из фарфора с китайцем.
В углу полотно
с углем нарисованным зайцем.
средь нежно белеющих лилий —
облупленный герб
дворянских фамилий.
Былое, как дым…
И жалко.
Охрипшая галка
глумится над горем моим.
Посмотришь в окно —
часы из фарфора с китайцем.
В углу полотно
с углем нарисованным зайцем.
Старинная мебель в пыли,
да люстры в чехлах, да гардины…
И вдаль отойдешь… А вдали —
равнины, равнины.
Среди многоверстных равнин
скирды золотистого хлеба.
И небо…
Один.
Внимаешь с тоской
обвеянный жизнию давней,
как шепчется ветер с листвой,
как хлопает сорванной ставней.
( Июнь 1903.
Серебряный Колодезь. Андрей Белый )
да люстры в чехлах, да гардины…
И вдаль отойдешь… А вдали —
равнины, равнины.
Среди многоверстных равнин
скирды золотистого хлеба.
И небо…
Один.
Внимаешь с тоской
обвеянный жизнию давней,
как шепчется ветер с листвой,
как хлопает сорванной ставней.
( Июнь 1903.
Серебряный Колодезь. Андрей Белый )
No comments:
Post a Comment